"Антарес". Хабаровск-Чукотка.

[Николай Зайцев]

 

[Николай Зайцев]

Интересно, кто нибудь уже предложил Николаю выкупить права на издание этого повествования?

Читается очень легко, ощущение, что лично знакомишься с героями повествования.
Главное не останавливаться и не перегореть творчески.

А Николаю какому? Нас теперь двое!

 

[Волков Николай]

команда

капитан
​

Николай Зайцев капитан катамарана Антарес, автор и руководитель проекта Антарес. Так обычно представляют нашего капитана в статьях и титрах интервью. Журналистская формулировка, как верхушка айсберга, под которой ничего не видно. Не видно той глыбы, покоящейся в ледяной воде, огромного массива, скрытого от всех, в котором столько труда, поиска, страданий, отчаяния, радости и побед. Но, так было и будет всегда, на поверхности только то, что называется результатом многолетней работы.

Я это пишу не для того, чтобы похвалить нашего капитана. Он не герой. Он, как и все творцы, был во власти своего замысла. Идея захватила его много лет назад и больше не отпускала. У Коли просто не было другого выбора, как построить катамаран и ходить на нем в морские путешествия. Ему выпала эта роль, и он её принял, распознал, почувствовал. «Увидел сигналы и маяки», - скажет Коля в одном из своих интервью. И с ним я согласен. Нам что-то дается сверху, и мы либо следуем за своими чувствами, либо остаемся, там, где мы есть.

Николай для меня яркий пример того, что может произойти, когда долго бьёшь в одну точку. Когда-нибудь ты пробьёшь стену. Когда-нибудь ты будешь путешествовать. Когда-нибудь ты напишешь книгу или картину. Список можно продолжать. Но это «когда-нибудь» случится только в том случае, если ты не отвернёшься от себя настоящего. У Коли, в его возрасте, до сих пор нет многого из того, что принято считать материальными благами, которые стали мерилом счастья в эпоху развитого капитализма. Но у него есть он сам – настоящий! Такой, какой есть, без фальши. Простой и прозрачный насквозь. Это его важный ресурс, благодаря которому, он встречает людей, помогающих ему с проектом. А ещё у него есть замечательная семья, которая верит в него и поддерживает, не смотря на то, что на чаше весов лежит их благополучие

Катамаран и капитан – одно целое. Катамаран пропадет без капитана, а капитан без катамарана точно будет тосковать. Коля выпестовал, вымерил, выточил, выстрадал свое детище. Как и положено чему-то рождаться на этой земле, этот проект был рожден в муках. В муках одного человека, потому что по-настоящему, этот катамаран нужен был только ему одному. Выбрал ношу – неси.

 

[Волков Николай]

У Коли невероятное чутье. Это выражение я слышал от разных, даже не знакомых друг с другом людей. Павел-старпом не раз говорил, что у Коли «чуйка», поэтому он смело идет с ним в море. Светлана, мой знакомый режиссер, подразумевала поразительное умение видеть кадр. Раньше мы работали вместе. Снимали ролики и фильмы. Света режиссировала проект, как правило, присутствовала на съемочной площадке и всегда удивлялась: « Вот Зайцев, выглядит мужик мужиком, а снимает как художник! Вот что значит творческое чутье!» - и долго смотрела в экран камеры, откровенно любуясь планом.

Да… В свое время мы с Колей побегали с камерами, учились и хотели снимать. Снимали все подряд. Свадьбы, рекламу, сюжеты, фильмы, концерты. Всегда всё доводили до конца с отметкой от заказчиков - «отлично». Уже тогда мы были «Ну, погоди!» Волков и Зайцев. Николай научился снимать. И море его позвало. Он услышал сигнал. Мы разбежались. Он строить катамаран, я - снова «искать себя». Редко созванивались. Но я гордился своим бывшим партнером, узнавая про его успехи. В праздной болтовне, в курилке или застолье, как бы, между прочим, говорил собеседникам: «Прикиньте, у меня чувак знакомый есть, снимали вместе когда-то. Так вот, всю жизнь верил в свою мечту! Сбылась. Катамаран построил. Путешествует! А вы тут жалуетесь! Ну, наливай! За то, что мечты сбываются!»

Коля звал меня в проект, но не настаивал. Я ему отказывал, указывая на одно простое обстоятельство - у меня семья. Меня не отпустят. За полгода до экспедиции моя семейная жизнь дала крен, а Коля, видать, снова получил сигнал, вцепился в меня железной хваткой с удвоенной силой, ничего не зная о моих личных коллизиях. Не отпускать меня, было уже не кому. На судне случилось невероятное! Все сложилось как пазлы, рассыпанные и собранные одной рукой, в нужную ему картинку. Сейчас, я понимаю, что эта экспедиция могла состояться только в этом составе, только в таких обстоятельствах, и только с таким капитаном.

 

[ТЕНЧА]

Посмотреть вложение 384120

У Коли невероятное чутье. Это выражение я слышал от разных, даже не знакомых друг с другом людей. Павел-старпом не раз говорил, что у Коли «чуйка», поэтому он смело идет с ним в море. Светлана, мой знакомый режиссер, подразумевала поразительное умение видеть кадр. Раньше мы работали вместе. Снимали ролики и фильмы. Света режиссировала проект, как правило, присутствовала на съемочной площадке и всегда удивлялась: « Вот Зайцев, выглядит мужик мужиком, а снимает как художник! Вот что значит творческое чутье!» - и долго смотрела в экран камеры, откровенно любуясь планом.

Посмотреть вложение 384121
Посмотреть вложение 384122

Да… В свое время мы с Колей побегали с камерами, учились и хотели снимать. Снимали все подряд. Свадьбы, рекламу, сюжеты, фильмы, концерты

 

[olegg]

Спасибо. Жду продолжения.

 

[Волков Николай]

команда

катамаран​

Море. Два часа ночи. Моя вахта подходит к концу. С места рулевого смотрю в окно каюты, где мой сменщик при тусклом свете каютного светильника натягивает костюм-поплавок. Высота рубки небольшая, менее полутора метров, поэтому Паша одевает только полукомбинезон. Куртку он оденет на палубе, чтобы не корячиться на рундуке, пытаясь влезть в рукава. Я же напротив, экипируюсь только в рубке, не хочу хватать холодного воздуха. Встаю на колени на пол и надеваю куртку, плотно застегивая молнию до самого подбородка.

Миша на вахте в костюме-поплавок. Приветствует экипаж через окно.

В кают-компании есть яркое освещение - светодиодная лента, закрепленная к центральной продольной трубе каркаса под крышей. Но ночью во время движения этим светом не пользуются, чтобы не слепить рулевого. Как по мне, свет из каюты никак не мешает, так как ночью итак не видно не зги. Небо беззвездное, из всех ориентиров только проложенный курс на экране картплоттера. Это самые скучные вахты, когда вокруг тебя вакуум из темноты. До рассвета слишком рано, а красноватые оттенки заката давно скрылись за горизонтом. Из развлечений только вспышки планктона в воде, встревоженного ходом катамарана, да меняющиеся цифры от датчиков эхолота и анемометра.

Паша никогда не опаздывает, будет вовремя, но очень хочется, чтобы он появился на палубе пораньше. Ночные вахты меняют мое восприятие хода времени, растягивая последние минуты перед её окончанием до бесконечности. Наконец откидывается дверь каюты, которая работает по тем же законам, что и вход в палатку. Только наша дверь в отличии от палаточной из ПВХ, плюс имеется защелка, чтобы не выпускать тепло. Капитан часто забывал ею воспользоваться. Когда Коля был чем-то увлечен, он вычеркивал бытовые нюансы из своего поля зрения.

Паша размашисто закидывает куртку на себя. Подходит, интересуется обстановкой. Все штатно. Можно меняться. Я забираюсь в каюту, зажигаю газ в плитке, грею руки. Отсыревшие рукавицы вешаю рядом с трубой, по которой идет теплый воздух в каюту от дизельной печки, установленной прямо перед рулевой колонкой. Средняя температура внутри около 16 градусов, при нулевой снаружи. Вполне комфортно, жить можно. Тепло очень важно для качественного отдыха. Если постоянно мерзнешь очень сложно восстановиться, вся внутренняя энергия тратится на сохранения тепла в теле. Когда в море был шторм, все вещи запаковали в полиэтиленовые мешки, спали прямо на полу. Никто не думал о свернутом комфорте, все были сосредоточены на противостоянии с морем. Но когда волнение начало спадать и наконец, можно было отогреться в спальных мешках, пришло всё понимание о важности отдыха в тепле.

Руки отогрелись, стягиваю вахтенные сапоги и втискиваю их под технический стол, там место для хранения всей обуви. Снимаю «поплавок». Тихо, так чтобы никого не потревожить, согнувшись почти пополам, лезу в кубрик и оказываюсь на своем спальном мешке. Снимаю флисовую толстовку, на мне «термуха». Раньше укладывался в ней, но попробовав раз спать без термобелья, показалось, что так теплее и восстанавливаешься лучше. Вытаскиваю наушники из карманов на стенке каюты. Как всегда, заедает молния, зажевывая подклад спальника, нет защиты от закусывания ткани. Елозишь собачкой туда- сюда пока молния не замкнется у подголовника. Спальник нагревается от тепла тела, в наушниках релакс – подборка. Напряжение от холода в мышцах постепенно уходит. Обмякаешь и проваливаешься в беззаботный сон в морской люльке. Первые дни в море я прислушивался к каждому скрипу катамарана, сон был беспокойный. Всё ждал какой-то чрезвычайной ситуации. Спустя недели экспедиции, уже было все равно на стуки и скрипы. Спал без задних ног. Заботливо покачивая на волнах четырех спящих путешественников и одного бодрствующего вахтенного за штурвалом, наш катамаран нес нас к цели.

Вид кубрика из кают-компании.

Далее хочу познакомить наших читателей с катамараном, но не только как с судном, а ещё и как домом.

 

[Волков Николай]

Команда

Катамаран​

Если писать про наш дом во время экспедиции техническим языком, то будет следующий текст: разборный парусный катамаран, длина 11,75 метров, ширина 5 метров, осадка 40 см, высота в рубке 1,43м, высота судна с мачтой 13 метров. Парусное вооружение: стаксель - 21 м2, грот – 27м2, геннакер – 70 м2. Двигатель 30 л. с. В последние годы подобные конструкции уверенно доказывают своё право на существование, несмотря на надувные корпуса. Небольшой вес и осадка судна, дает возможность прохождения мелководных участков.

Эти формальные технические характеристики стали для нас частью жизни. Параметры, указанные в протокольном тексте, обрели для нас образы, наполненные воспоминаниями и переживаниями. Начну с парусов. Если мотор сердце, то паруса крылья катамарана. Под мотором мы шли, под парусами парили. Появлялся особый дух, когда ветер набивал паруса, а двигатель глушился. Мы не просто лодка натужно ревущая двухтактным мотором, мы парусник. Вся многовековая история морских исследований таинственным образом нам передавалась через дыхание наших парусов. Невольно в голове всплывали имена великих путешественников, которые покорили эти края и увековечили себя в истории, как первооткрыватели.

Геннакер – особый парус, сколько труда и опыта требуется, чтобы его поставить. Когда команда слаженно работает, ветер благоволит, и всё получается, перед катамараном возникает огромный пузырь. Его красота, форма, мощь не может не восхищать. Семьдесят квадратных метров капризного паруса уже не просто часть тех.хар. катамарана, а повод для восторга и гордости.

Геннакер во всей красе, грот покоится собранным.

Здесь грот и геннакер в одной упряжке)))

Стаксель – бесконечный трудяга. Основной парусный движитель. Если для геннакера слишком слабый ветер не подходит, а более крепкий, да ещё с порывами даже опасен, то у стакселя более «широкий диапазон». У него «настройки» проще. Бывало, галс меняли по несколько раз за час, просто тренировались, так как с ним экспериментировать легче и при хорошей сноровке можно справиться одному. А ещё он очень шумный. Бывает заполощешь его, и он начинает хлопать как гигантская птица, капитан просыпается и кричит из кубрика, почему парус заполоскали. А ты просто отвлекся и не понял, как сошел с курса.

Грот – партнер стакселя. Единственный парус, который чтобы поставить нужно было лезть на крышу рубки. Грот всегда рядом с тобой, поскольку гик, на который собирается грот, все время слева от тебя, когда ты на вахте. Но обзору не мешает, поскольку при конструировании катамарана было принято решение гик поднять выше человеческого роста, чтобы избежать прямых ударов гиком в голову. А шкоты гика мы часто использовали как бельевую веревку.

Паруса убраны. Если приглядеться, то видно, что гик, на котором собран грот выше человека на палубе. На яхтах часто подвижный гик на уровне головы. Не раз мы слышали истории о неприятных случаях, когда ударом этой части такелажа люди теряли зубы, а некоторые и разум.

О, это прекрасное место палуба. Единственное место, где можно безопасно стоять в полный рост во время движения. Когда находишься на борту, ты держишься за леера, на носу за штаг, а если на кормовую площадку тебя нелегкая забросила, то держишься за балку очень крепко, уж больно площадка крохотная. Палуба-универсальное место. Рыбу пожарить, чтобы камбуз маслом не уделать, посуду помыть, размяться, пошкерить улов, произвести ремонт оборудования, позагорать, да и просто поболтать, любуясь красотами природы. Продолжением палубы можно условно назвать кормовую площадку, также многофункциональная: ремонт мотора, помыться, туалет.

Костя готовит ужин

Ремонт генератора. На то ты, Миша, и механик.

Миша готовится к интервью

Сегодня на ужин рыба. Справа от меня спасательный плот, который в данном случае выполняет роль вспомогательного столика.

Душ на кормовой площадке.

 

[Волков Николай]

А если захотелось уединения, добро пожаловать на сетку в носу катамарана. Если волна не захлестывает, ложишься на «багажное отделение» и даже ни о чем не думаешь. Просто отключаешься, созерцая безмерное водное пространство перед собой. Полежишь так немного, откинешь крышку капота, достанешь банки с тушенкой, поскольку одним видом моря сыт не будешь. Мы в шутку называли поход на нос за продуктами прогулкой в магазин.

Миша греется на солнышке в Охотском море

Вид с носа

На носовой сетке у нас размещались два якоря Матросова и «тузик»-надувная лодка

Очередная уборка. У меня в руках мешок с геннакером, он хранился под капотом. В случае необходимости ставился прям из мешка. Стоянка в Петропавловске-Камчатском

Наш «магазин». В контейнерах продукты. В желтых мешках плавучие якоря. В красных канистрах бензин.

«Русский человек способен ко всему и привыкает ко всякому климату. Пошли его хоть в Камчатку, да дай только теплые рукавицы…» Правду писал Гоголь, привыкаешь ко всему. К холоду, мыться раз в неделю, к качке и спать под наклоном. Засыпаешь горизонтально, просыпаешься –ногами в перегородку между кубриком и каютой упираешься. Во время отлива вода уходила и корма становилась ниже носа. Как-то в Тиличиках старпом пошутил: «Проснулся от того, что сплю стоя». Конечно, он ради шутки преувеличил ситуацию. Но было смешно.

Штормовка в Тиличиках. Прилив. Спим горизонтально.

Отлив. Спим диагонально.


Что касается сна, то я практически всегда спал комфортно, высыпался. Думаю, и остальные члены экипажа тоже. Капитан не раз выражал свое мнение, что в этой экспедиции команда фантастическая. Мы, правда, довольно аккуратно относились друг к другу. Если была возможность, не будили лишний раз отдыхающего, только в критических ситуациях. Не скажу, что это была забота на уровне семейного круга, но старались быть внимательными к настроениям, переживаниям и самочувствию товарищей по экспедиции. Ни разу мне не приходилось отвоёвывать пространство для сна, никто не покушался на спальное место, хотя было тесновато, и иной раз искушение раскинуться «морской звездой» бывало. Все понимали, что в любой момент, кто-то вернется с вахты и его место должно быть свободным.

Спим в футболках, поверх спальников, на Камчатке летом комфортно.

А это отдых уже на Чукотке.

Был у нас в походе верный дружок, по прозвищу «тузик». Надувная резиновая лодка. Для чего она нужна?

Добраться до берега, если катамаран на якорной стоянке.

Сообщаться между двумя лодками, если они находятся на некотором расстоянии друг от друга. Так, например, в бухте Калыгирь мы пообщались с ребятами с катамарана «Касатка», привёзших туристов из Петропавловск -Камчатского.

Отвезти якорь или измерить глубину.

Осмотреть корпус лодки на предмет повреждений.

И, конечно, снимать катамаран со стороны.

В общем и целом, без тузика никуда.

На этой фотографии беспрецедентный случай. Вся команда высадилась, оставив катамаран на якорной стоянке. Хотя по регламенту всегда кто-то должен был оставаться на борту. Но это была финальная точка нашего длинного маршрута, поэтому сделали исключение.

 

[Волков Николай]

Ну и как в любой приличный дом к нам приходили гости. Никому не отказывали, ни детям, ни просто любопытствующим. Всегда оказывали радушный прием, проводили экскурсии, угощали чаем и конфетами. Но вот детишки села Тиличики отказались от сладостей, увидев у нас в камбузе жаренную рыбу.

«Почему не едите конфет» - недоуменно спрашиваю.

«Рыба вкуснее!» - отвечают довольные ребята, ловкими движениями выуживая кости изо рта.

Вот так прогулка по поселку у детей закончилась обедом на катмаране путешественников их Хабаровска. Миша рад неожиданной компании.

«Рыбка вкуснее!» с.Тиличики

К нам на экскурсию пришли работники Музея Берингийского наследия, п.Провидения.

Школьники п.Провидения в гостях у «Антареса»

А потом нашего дома не стало. Мы его разобрали в Анадыре и погрузили в контейнер. На некоторое время действительно почувствовали себя бездомными. Можно сказать, что целая жизнь поместилась в 20 тонную коробку.

г. Анадырь. 2023г. 2 октября​

 

[Волков Николай]

Теперь, когда вы знакомы со всей командой, можно отправляться в путь.​

Перед стартом мы собрались на палубе. Из всей команды на этом судне в море бывали только капитан и старпом. Выйти просто нельзя, необходимо настроить команду. Паша взял слово первым. Пожелал всем удачи и терпения, а также посоветовал несмотря ни на что наслаждаться каждым моментом пути, закончив свою речь четким вердиктом: «Слово капитана на судне - закон!»
Капитан сказал коротко: «Всё просто! Все мы в одной лодке! Мы одно целое!»

Так наш катамаран начал свой ход по Амуру. Для эффектных фото подняли паруса и прошлись на фоне набережной. Я смотрел на город. Таким я видел его только с палубы прогулочного теплохода. Но тогда, через час, после завершения прогулки, я был бы уже на берегу. Сейчас же я прощался. В следующий раз мне возможно удастся пройти под утёсом только осенью.

По традиции линией старта стал мост через Амур. Сверху торопятся машины, а мы идем им поперек снизу. Проходя под сводом легендарной конструкции с пятитысячной купюры, невольно смотрю на топ мачты. Кажется, ещё немного и мачта зацепит металлическую балку. Но ничего, проходим.

Миновали мост, убрали паруса, запустили двигатель. Ветер на реке не постоянный, поэтому с практической стороны лучше идти под мотором. Мы шли по реке и обустраивались на катамаране. Перекладывали провизию, искали места для личных вещей и инструментов, чтобы ничего не мешало. Выяснилось, что на борту нет сковородки и вилок. Решили, что купим в Комсомольске. В суете понимаю, что мои представления о внутренних размерах судна поменялись – совсем не тесно. Капитан на вахте, Костя на носу, Паша в кубрике возиться с ящиком, Миша привязывает флаг к ванте, и я совсем один одинешенек на камбузе. Нарезаю бутерброды, все проголодались. Стандартный комплект: хлеб, масло, сыр, колбаса. Капитан наблюдает за не сложными кулинарными хлопотами, и предлагает в компоновку добавить маринованные огурчики. Будет сделано! Все с благодарностью уплетают и отмечают, что корнишоны особенно вписываются в бутерброды.

Эта была самая беззаботная часть экспедиции. Мы рассматривали в бинокль посёлки на берегу. Вот Сикачи-Алян прошли, а вот уже Елабуга. Так прошли сутки. Мы приближались к Комсомольску.

 

[Волков Николай]

Хабаровск - Николаевск-на-Амуре​

Первый этап путешествия Хабаровск - Николаевск-на-Амуре должны были пройти круглосуточно, сменяя друг друга за штурвалом каждые два часа, чтобы привыкнуть к новому режиму жизни в спокойных условиях. На катамаране предстояло преодолеть большой путь, поэтому я принял для себя решение максимально быстро на нём освоиться. Изучить его для начала в плане перемещения из одной части в другую, чтобы впоследствии нигде не зацепиться, не споткнуться и не вылетит за борт, когда условия станут не такими безопасными как сейчас. Амурское спокойное течение позволяло сделать это комфортно. Катамаран шел аккуратно, без качки, словно ехали по ровному дорожному полотну. Прошелся несколько раз, везде можно было ухватиться либо за леер, ванту, или за балку.

Курс держали по заранее прописанному треку, которым по-товарищески поделились знакомые с грузового судна. Видя на экране судоходный путь, мы могли идти ночью, не боясь выскочить на берег, а также избегать мели и косы. В первые сутки похода с ночной вахтой мне повезло, дежурство не выпало на 2 часа ночи. Именно в это время становилось ничего не видно. Двигаясь в полной темноте, возникала опасность налететь на одиноко путешествующее бревно или сеть, поэтому надо было быть максимально собранным.

Постепенно я освоился, и управление катамараном уже не казалось таким сложным. Иногда казалось нелогичным, что ты не можешь идти по кратчайшему пути и вынужден следовать длинной траектории. Но таково было направление фарватера, отклонение от которого могло быть чревато последствиями.

22 июня мы были уже Комсомольске-на Амуре. На берегу нас встречали родители Миши. Это была трогательная встреча. Родители нашего механика не скрывали своей радости. Пока Миша проводил экскурсию по катамарану для родителей, часть команды отправилась за необходимыми покупками, не забыв при этом про сковородку и вилки.

Из города «юности» мы вышли уже за полночь. Наступившее утро началось с грандиозной уборки катамарана. Все дело в том, что ночью нас облюбовали светлые ручейники. Насекомые, отдаленно напоминающие мотыльков. Облепив живым покровом катамаран, ручейники были повсюду. Все попытки избавиться от них были тщетны. Не наступить на них было нельзя. Досадно было то, что от раздавленных мотыльков оставались следы, которые потом плохо счищались. Мы пробовали сбивать их водой из ведра, но согнав какую-то часть насекомых, другие тут же занимали освободившееся пространство.

На четвёртый день пути, недалеко от посёлка Максима Горького, встали на якорь в озере Хаванда. Это наша первая стоянка-ночевка на природе, где каждый отвел душу, так как хотел. Миша, любитель скоростей, летал на тузике, возя наших рыбаков, Костю и капитана, к ручью, впадающему в озеро, в котором по рассказам водился ленок и щука. Мы же с Павлом искупались в холодной и спокойной воде, что было очень кстати, поскольку солнце беспощадно пекло голову. Вечер закончился ужином из запечённой в фольге рыбы. Это был первый раз с момента выхода из Хабаровска, когда вся команда смогла собраться вместе за ужином.

 

[Волков Николай]

Одним из ярких воспоминаний нашего перехода по Амуру стала короткая остановка на песчаной косе, которая сверху своим ландшафтом походила на космический пейзаж.

Мы прозвали это место "Остров Чаячий". Миша, шутя, предложил нам снять пародию на "Пиратов Карибского моря" поставив кого-нибудь ногами в ведро с водой. Его идею вежливо отклонили, но остров действительно прекрасно бы подошёл для съемок художественного фильма.

Хотя на острове не было ни одной зеленой травинки, он оказался не таким уж и пустынным. Здесь, гнездились чайки, откладывая яйца в неглубоких лунках. Наш механик увидел в острове потенциал для киносъемок, а для чаек это место было идеальным для размножения.

Я прогуливался вдоль берега острова, отдаляясь от остальных участников экспедиции. Команда оживлённо обсуждала предстоящие съёмки, а я чувствовал, что до сих пор не могу внутренне вписаться в эту историю, ко мне не приходило осознание того что я в путешествии.

Меньше недели прошло с начала нашей экспедиции, но волнение не давало мне покоя. Для чего все это? Мысль вертелась вокруг головы, словно спутник. Бродя в раздумьях, я наткнулся на только что вылупившегося птенца, ползущего по песку, оставляющего позади себя своё гнездо. Мы были чем-то похожи. В недавнем прошлом я тоже стряхнул скорлупу комфортной городской жизни, отправившись в неизвестность.

Тем временем Павел тоже обнаружил гнездо и удивлялся изобретательности чайки, которая сделала его между рыболовными снастями. Я даже сначала подумал, что наш старпом специально для снимка выложил вокруг лунки веревку сетки. Но, нет. Свидетельства остальных участников экипажа подтвердили версию Паши.

Мы продолжили наш путь. Солнце медленно скрывалось за горами Баджальского хребта. Завтра будем в Николаевске-на-Амуре. Переход из Хабаровска до Николаевска-на-Амуре занял шесть суток с одной остановкой на ночёвку. В низовьях ночами стало заметно прохладнее и только тогда мы освободились из плена надоедливых насекомых.

 

[Волков Николай]

Николаевск–на-Амуре.
​

На шестой день пути мы пришли в Николаевск- на- Амуре. Это был последний населенный пункт перед выходом в Амурский лиман. Следующим будет только Петропавловск - Камчатский, а до него ещё долгих 1500 км. Здесь закончился наш тренировочный период перед самым серьезным этапом - пересечением Охотского моря.

Николаевск нас встретил хмурым небом и свежим холодком, который в Хабаровске начинает чувствоваться обычно ближе к осени. Подошли к берегу. Мы с Мишей бросили якоря на каменистый пляж не далеко от старого деревянного причала. Звон металла разбудил Костю, который спал после вахты. Он вышел на палубу и поприветствовал всех дружественным пролетарским жестом «Рот Фронт». И как раз вовремя, капитан давал указания по подготовке катамарана к длинному переходу.

Распределили обязанности следующим образом. Старпом с Костей занимался пополнением провизии и пресной воды. Запас воды было решено увеличить со 100 до 160 л., по причине того, что неизвестно сколько времени мы будем в Охотском море. Так же необходимо было заполнить 16 канистр бензином, для этого нужно было найти машину. Плюс ко всему перебрать съемочное оборудование и оставить только дежурные комплекты, остальное герметично упаковать, на тот случай, если вдруг попадем в переделку то, чтобы не потерять всю технику. А также перед выходом помыть и собрать тузик, до самой Камчатки он поедет в чехле на носу.

Из технических недочетов – решить проблему с дизельной печкой, которая не завелась перед Николаевском. Эта задача досталась нашему механику Мише. Но на этом его работа не заканчивалась. Когда на кануне пробовали идти под парусом обнаружили, что не опускается шверт. Один из блоков в полиспасте закусил веревку, необходимо было его заменить и заново провести трассу шкотов.

Мне досталась роль простая и незамысловатая – отдраить катамаран. Всё для этого есть: щетка, ведро на веревке, моющее средство.

Когда были выполнены поставленные задачи, капитан решил провести тренировку по постановке генакера. Вся сложность в том, что этот парус ставится прямо из мешка. Здесь требуется четкость действий минимум трех человек, в довесок ко всему надо действовать быстро. Разместились следующим образом: Миша на носу, крепит на карабины углы паруса, Костя на палубе подтягивает фаловый угол на топ, я на левом борту набиваю галсовый угол.

«Все готовы? - спросил капитан, мы утвердительно кивнули, - Поехали!»

Миша начинает уже с прикреплёнными фалами вытаскивать парус, Костя тянет шкот и фаловый угол геннакера устремляется вверх. По мере освобождения паруса из тесного мешка, Миша пытается его тут же расправлять, чтобы геннакер нигде не свернулся и начал планомерно расправляться под ветром. Когда верхний угол почти у топа, я начинаю набивать галсовый угол. Вроде бы не хитрая манипуляция, но игра ветра с парусом доставляет не мало хлопот и у нас не получается поставить парус чисто с первого раза. Ветер в какую-то секунду ослаб, Костя немного опоздал, геннакер начал сваливаться в воду за левый борт. Капитан, видимо забыв, что это просто учебный процесс, сам ринулся исправлять ситуацию, начав активно расправлять парус, не давая ему окончательно растелится по воде, одновременно отдавая указания. Косте удалось затащить угол на топ, но с галсовым углом проблема – веревка зацепилась за поперечную балку и отказывалась набивать парус, как я ни старался. Надо, сказать, что тренировка проходила на стоянке, без движения по воде, ветер был слабый – идеальные условия, чтобы отточить свои навыки. Но даже в такой обстановке о четкости в постановке паруса пока можно было только мечтать.

За два дня до прихода в Николаевск меня начала беспокоить тупая боль в животе. Я побрёл в поликлинику. Будучи дома, вряд ли бы я пошел в больницу, поскольку недомогание не было особо беспокоящим. Это сейчас не «особо», а через неделю будет особо или нет, я не знал, поскольку медицинского образования не имею. Поэтому перед выходом в лиман, надо было решить этот вопрос. Очень не хотелось посреди моря стать балластом для команды. Капитан еще за несколько месяцев до выхода настоятельно рекомендовал пролечить зубы, кому надо, да и в целом устранить острые проблемы по здоровью. У меня жалоб никаких не было, и вот, на тебе, через несколько дней после старта из Хабаровска всплывает такой сюрприз, в районе селезенки.

Шел я не торопливо, внимательно разглядывая город. Николаевск мне сразу понравился. Видимо потому что он отдаленно напоминал Петропавловск-Камчатский, в котором я часто бывал в детстве. «Петрик», так мы называли Петропавловск, был первым городом в моей жизни, и как любого поселкового мальчугана, поездки в город радовали меня. Ведь там были такие блага цивилизации как мороженое, игра «Морской бой» по 15 копеек, автобусы и настоящий кинотеатр «Родина». Я прогуливался по Николаевску и ловил себя на ощущении, что словно переместился на 35 лет назад, только с помощью катамарана, а не машины времени. Многие дома, улицы, сама природа, якорные цепи на памятниках отсылали меня в прошлое, всё было очень схоже с тем временем. Картину моего путешествия в детство завершили мальчишки, возвращавшиеся с рыбалки. Торчащие «антенны» удочек из-за спины, усталые, но довольные лица юных рыбаков, и стучащие о тротуар резиновые сапоги, немного больше нужного размера – все было точно так, как когда-то в далеком камчатском поселке моего детства Эссо.

В поликлинике меня быстро оформили по моему полису, забив данные в талон с компьютера.

«Я у вас там есть?» - удивленно спросил я, указывая рукой в окошко на монитор.

«Конечно, есть! Край один!» - сухо мне ответила работник здравоохранения, явно не собираясь со мной любезничать.

Врач, терапевт преклонного возраста, быстро меня осмотрел. Два раза подавил мне на живот пальцами и незамедлительно поставил диагноз – гастрит. Ещё быстрее написал мне лекарства на листочке, дав рекомендации не есть острого и жирного. Скорость обслуживания меня поразила, ещё больше я был удивлен стоимостью лекарств. За две упаковки 138 рублей. На этом чудеса не заканчивались, через три дня, начав пропивать курс, я забыл думать о своем животе. Вот так медицина у Нижнеамурцев! Быстро, недорого, эффективно!

Все было готово к выходу, но не совсем. Надо было помыться! Но как назло во всём Николаевске отключили горячую воду. И капитан организовал нам душ в порту, на грузовом судне, которое вот-вот должно было отойти в Хабаровск. Итак, мы чисты, печка работает, шверт опускается, провизия пополнена – можно выходить. 28 июня катамаран «Антарес» с пятью членами экипажа выходит из порта Николаевска-на-Амуре, чтобы совершить первый в мире переход через Охотское море на надувном парусном судне.

 

[Волков Николай]

«Присесть на дорожку»

​

Время перевалило за полдень. Николаевск на Амуре провожает нас яркой солнечной погодой. Северный ветер делает жару комфортной. Мы уходим в летней форме одежды, в футболках и шортах. Жители, Николаевска некогда проживавшие в Хабаровске, в разговоре с нами делились, что ни за что не променяют свой город на нижнем Амуре на столицу края. Уж, больно хорошо здесь летом, не душно.

«Вы слышали? В Хабаровске какая жара сейчас!» - спрашивала нас Наталья, которая в недавнем прошлом переехала в Николаевск. Мы соглашались с ней, так как созваниваясь с родными, были наслышаны о духоте, жаре и стопроцентной влажности. Наталья, остановившаяся на своей машине рядом с катамараном, узнала нас из виденного по телевизору репортажа о нашей экспедиции. Решила помочь нам, предложив воспользоваться её транспортом для доставки продуктов на борт катамарана, за что мы были безмерно ей благодарны.

И вот Миша с Костей выбрали якоря на нос, затем, упёршись грудью в гондолы, начали толкать катамаран от берега. Почувствовав свободное движение судна, стали быстро забираться на борт. Миша в один прыжок оседлал баллон, как ковбой коня в залихватском вестерне. Костя, же напротив, вскарабкался спешно, но аккуратно, чудачить не в его характере.

Скинули рули. Поставили эхолот, датчик которого незамедлительно передал показания о глубине – 3,8 метра. Начали потихоньку набирать скорость. Оторвавшись от берега стала видна набережная города, заросшая густой зеленью. У меня возникло странное чувство. Здесь мы пробыли меньше трех дней, а я уже успел привыкнуть к этому месту, и сейчас как будто уходил из родного города. Поделился наваждением с капитаном, он со мной согласился, мол, есть немного. За время ежедневных прогулок по Николаевску, я стал узнавать людей на улице, которых видел намедни. И неудивительно, городок ведь небольшой.

Идем уверенно, глубины хорошие, но знаем, это ненадолго. При выходе в Амурский лиман нас ждут отмели и банки, среди которых пролегает узкий и извилистый фарватер Невельского. Кромки фарватера очень крутые, поэтому надо держаться как можно ближе к его оси. Не имея новой лоции этого района, а также карты приливов задача стояла перед нами не из простых.

Капитан, надеялся, на опыт, полученный из предыдущих экспедиций. А старпом тем временем вспоминал, что это его четвертый выход в лиман. В прошлые года были инциденты при прохождении фарватера: либо садились на мель, либо цепляли «брюхом». А в этом году, вода была ниже обычного.



Миша решил провести свободное время до вахты с пользой для себя, а именно постирать свою одежу. На ней повсюду были следы от ручейников, случайно раздавленных во время движения по Амуру до Николаевска. На стоянке это сделать было некогда, из-за подготовки катамарана. Расположившись на кормовой площадке начал стирать. Для себя отмечаю, что это очень удобно. Постирал, отжал и тут же, не отходя от «кассы» повесил сохнуть на леер.

Спустя примерно три часа и 35 км. пути обстановка на реке изменилась. И не в нашу пользу. Встречный ветер усилился до 13 м/с и мы заметно потеряли в скорости. Следующая дозаправка планировалась в Петропавловск Камчатском, поэтому в целях экономии топлива, капитан принял решение сделать стоянку. Встали между мысом Чадбах и поселком Тнейвах. Укрывшись в ветровой тени мыса, мы оказались в месте очень спокойном и уютном.

Сам собой запалился костер. Поужинав разместились у огня и проболтали почти до полуночи. Я не расстроился, что, не успев выйти, мы встали. Очень душевно провели время. А старпом обратил внимание, что в ближайшие дни, такого тепла мы больше не почувствуем, в море будет намного холоднее.

Дрова потрескивали, сверху над нами почти полная луна, а с противоположного берега нам подмигивает маяк на мысе Пронге.

«Вот и посидели на дорожку», - сказал капитан. Утром рано вставать, отправляемся спать. Завтра мы увидим море.

 

[ТЕНЧА]

По плану каждый день. Кроме сб., вс.

Николай, где совесть то твоя? В табеле прогулов уже выше крыши!

 

[Волков Николай]

Мыс Чадбах – мыс Елизаветы

​

Утром капитан внимательно изучает обстановку в лимане через бинокль. Пасмурно, ветер умеренный без порывов, на горизонте барашков не видно. Хорошие условия, чтобы продолжить путь. Выходим без промедления, завтрак будет уже на ходу. Стандартная процедура выполняется быстро - якоря на нос, веревки, которыми швартовались собираем и укладываем рядом с якорем, там же на носу. Отходим от берега, скидываем рули и ставим эхолот. Капитан берет штурвал и становится на вахту. Все концы подобраны, курс на картплотере проложен, расходные топливные баки заправлены, все идет в штатном режиме.

Паша и Миша собираются позавтракать. В термосе ещё с вечера горячая вода, и чтобы долго не возиться с первым приемом пищи, механик и старпом решают заварить овсяную кашу быстрого приготовления, добавив в неё изюм и грецкий орех. Да, это только начало экспедиции, поэтому в продуктах разнообразие. Каша почти готова, и самое время насладиться, по мнению Михаила, здоровым и полноценным завтраком, как вдруг резкий удар по корпусу катамарана. Слышно, как за штурвалом чертыхается капитан и падают обороты двигателя, замедляется ход катамарана. Выскакиваем на палубу. Что случилось?

Утро на камбузе. Завтрак .

Николай разводит руками, мол ничего не понимаю. Глубина 3 метра, не мелководье. Поверяем рули, левый немного смещен.

«Скорей всего «притопленное» дерево ударило нас», - предполагает капитан.

Капитан с место рулевого проверяет рули после удара

Механик со старпомом фиксируют руль

Ладно, вроде бы ничего страшного, Миша поправляет рули. Вот так вот может быть во время путешествия. Планируешь позавтракать, но обстоятельства диктуют свое расписание. Миша и Павел возвращаются к прерванной трапезе. А мы потихоньку входим в лиман. Как и ожидалось, глубина стала весьма непостоянной. Резко менялась с безопасной до нервозной для экипажа мели в 0,8 метра. В какой-то момент начинаем цеплять эхолотом дно.

Эхолот показывает глубину в 60 см.

Крадемся по лиману, глубины минимальны.

Миша за лоцмана


Снижаем скорость, поднимаем эхолот. Миша хватает палку от швабры и промеряет дно вручную свесившись с баллона. Рули подняли полностью, мотор в приподнятом положении. Плетемся очень осторожно, чтобы не сесть на мель. Пока Миша работает в качестве лоцмана, я за штурвалом. Капитан просить меня «поерзать туда-сюда», поскольку глубина не меняется, все время мелко. Ищем траекторию движения на увеличение глубины. И у нас получается, наш лоцман перестает доставать палкой дна, опускаем эхолот – глубина 1,5 метра.

Можно сказать, на ощупь мы выбираемся из коварного Амурского лимана.

На выходе из Амурского лимана

 

[Волков Николай]

В Сахалинском заливе пробуем поставить стаксель. Наш механик счастливо улыбается, он больше всех ждал, когда же, наконец, мы пойдем под парусами.

«Долгожданный парус», - вслух говорит Миша, заглушая двигатель. Действительно, совсем другая атмосфера, когда катамаран идет под парусом. Мотор не ревет, слышны волны, крики морских птиц, звук трения баллонов о воду, и можно говорить спокойно, не напрягая связок. Тебя слышно.

Ветер северно-восточный. Миша на вахте, капитан просит его идти острее, чтобы нас не уносило в Охотское море. Но получается плохо. Если пытаться придерживаться курса, то практически идешь носом к ветру, парус начинает заполаскивать. Капитан и Костя, пытаются «настроить» парус таким образом, чтобы Миша мог идти хотя бы в приблизительно нужном нам направлении. Набивают парус так и эдак, наконец, находят нужное положение для стакселя. Скорость катамарана 7 км/ч, ветер не очень сильный.

"Настройка" стакселя

Ещё немного экспериментов с парусом

«Сейчас и грот поставим», - радуется Миша за штурвалом.

«Не будем ставить», - остужает весь энтузиазм молодого механика наш капитан.

На вопросительный взгляд Михаила, объясняет: «Зачем сейчас грот на ночь. Ты на вахте один останешься, стакселя будет достаточно. Будешь менять галс, позовешь!»

Первые действия с парусами были очень осторожными, капитан словно заново учился их понимать, чувствовать. Все-таки последний раз в море был год назад.

Ночь прошла спокойно, уже за полночь ветер совсем сошел на нет. Пришлось опять идти под монотонный гул нашей «тридцатки». В связи с целью экономия топлива, капитан принимает решение пересечь границу двенадцатимильной зоны, то есть не идти вдоль береговой линии северного Сахалина. Знает, что будет штраф от пограничников на Камчатке. Но поразмыслив, и прикинув на чаше весов оплату в пользу государства и болтаться в штиле, не имея возможности двигаться из-за отсутствия топлива, решительно идет на нарушение. Это движение хордой «напрямки» сэкономило почти две канистры.

Сахалинский залив. Утро. "Жаворонки" на корме

Утром плотный туман. Мы почти заканчиваем преодолевать воды Сахалинского залива и вот-вот подберемся к мысу Марии. За штурвалом Миша. Вахты идут круглосуточно, по два часа через восемь. Вчера дежурство Михаила закончилось в десять вечера, соответственно в шесть утра он опять отвечает за движение судна. Летом светает рано, наши вынужденные «жаворонки» пьют горячий кофе и обсуждают, притаившегося «зайца», который решил поберечь силы и на халяву добраться до берега большого острова. Это на второй краспице уселась птица. Какое-то время она была нашим негласным пассажиром. Когда пернатый друг улетел, покинув свою «люкс-каюту», никто не видел. Видимо, попутчик решил сделать это не заметно, сохранив свой статус безбилетника.

Птица-заяц

Костя пытается запечатлеть нашего пассажира

После Миши мое время вставать на вахту. К 10 утра уже вся команда проснулась, а ветер наоборот, приуныл. Его сил еле-еле хватало на то, чтобы тащить нас за стаксель, едва преодолевая отметку в скорости 4 км/ч. Может ситуацию исправит геннакер, зря что ли мы тренировались в Николаевске. Все занимают свои места, согласно инструкциям, полученных при тренировке. Миша на носу крепит углы паруса. Костя на корме готов поднимать фаловый угол, капитан в ответе за галсовый.

"Поднять геннакер!"



По команде механик начинает как заправский фокусник выбрасывать парус из мешка, Костя, не давая ему ощутить воздействие гравитации, шкотом возносит геннакер к топу мачты. Коля уже готовый набивать галсовый угол, произносит сакраментальную фразу: « По-моему, Мише нужна помощь!» И с видом сан сея отправляется на правый борт спасать запутавшегося с парусом Мишу. Геннакер в какой-то момент перекрутило, механик никак не мог понять в какую сторону раскручивать сбившуюся ткань паруса. Буквально двумя взмахами капитан дает жизнь парусу, словно опытный реаниматолог, который не знает, что такое волнение. Мне бросает команду: «Коля, возьми левее!»


Я начинаю крутить штурвал влево, и действительно, огромный парус начинает наполняться. Катамаран набирает ход, но не так как нам хотелось бы. Все-таки ветер очень слабый. Мы едва набираем скорость в 6 км/ч. Вскоре мы попадаем в штиль. Сворачиваем паруса и опять заводим шарманку со скудным музыкальным репертуаром - в основной программе которого, резкий, надрывистый и громкий звук «У-у-у-у!!!» Опять тратим топливо, но капитан заверяет, что в море будут более постоянные ветра. Так что, ещё успеем порадовать себя парусами.

Маяк на мысе Марии

На подходе к мысу Марии туман полностью растворился. Слева чистый горизонт, за который начинает садиться солнце, а справа берег Сахалина, необычный и такой загадочный. Нас удивляют остроконечные сопки, которые издалека очень похожи на древние пирамиды. Мы покинули огромный Сахалинский залив и нам остается только пересечь Северный залив, чтобы достичь крайней северной оконечности острова Сахалин, мыс Елизаветы. Мысы так названы не безызвестным Ф.И. Крузенштерном, в честь главных женщин Российской империи того времени – матери и супруги Александра Первого.

"Пирамида" на севере острова Сахалин

Пересекаем залив Северный.



Уже в сумерках мы высаживаемся не далеко м.Елизаветы у ручья Старый. Кто дал такое название мощному и красивому водопаду ума не приложу. Может на момент нанесения имени на карту он был старым, но сейчас это молодой и полный сил ручей. Пополняем опустевшие за время перехода до Сахалина канистры пресной водой. Делаем быструю видеосъемку пока есть хоть какой-то свет и отчаливаем в ночь в неизвестность. Неизвестность длиной в одну тысячу километров. Ровно столько надо преодолеть, чтобы пересечь Охотское море.

Высаживаемся на Сахалин

Ручей "Старый"

 

[Виктор1]

Мля, читается то в "захлеб"... Но 30 строк в день - это какой то "дроч"!!!
Николай, ну текст то скорей всего уже набит... Ну не томи людей!

 

[ДЖОКЕР]

Бля как хочется чистой родниковой воды с севера Сахалина

 

[ТЕНЧА]

Бля как хочется чистой родниковой воды с севера Сахалина

С материковой части пролива родниковая вода ни чуть ни хуже.